Репрессии стали частью борьбы за власть на Кавказе, считают правозащитники

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

30 октября, в День памяти жертв политических репрессий, в Независимом пресс-центре в Москве прошел круглый стол правозащитных организаций "Политические преследования в современной России".

Круглый стол вел директор Института прав человека Валентин Гефтер. Основные темы обсуждения были обозначены как "Правовое обеспечение политически мотивированных преследований" и "Спектр репрессий".

Характеризуя законодательную базу современных политических преследований, эксперт Института прав человека Лев Левинсон отметил, что законодательство последних лет целенаправленно подверстывается под нужды режима. Ситуацию уместно сравнивать с 30-70-ми годами прошлого века, при всех различиях в нюансах. Основные линии, на которых строятся политические обвинения сегодня, - антиэкстремистская и антитеррористическая. Закон о противодействии экстремистской деятельности 2002 г. возродил  под новой вывеской 58-ю статью советского Уголовного кодекса. Широкое и неопределенное толкование экстремизма в нем создало неограниченное поле для судебного произвола.

- Беда не только в том, что возможен произвол, - уточнил директор Информационно-аналитического центра "Сова" Александр Верховский. - Самое буквальное исполнение закона приводит к катастрофическим последствиям, как в случае с закрытием Общества российско-чеченской дружбы только за то, что организация публично не 'отмежевалась' от 'экстремистских' заявлений своего руководителя С. Дмитриевского. Вместе с тем, антиэкстремистское законодательство сделано как бы "на вырост", с запасом, - в нем имеется масса статей, пока еще ни разу не вступавших в ход, но нацеленных на возможность применения.

Ответственный секретарь Общественного комитета защиты ученых Эрнст Черный перечислил положения закона о государственной тайне и президентского указа № 90 (перечень сведений, относящихся к государственной тайне), ставшие поводом для серии процессов против ученых. Смысл указа № 90, по его словам, состоял в упрощении процедуры осуждения ученых.

Лев Левинсон также охарактеризовал неправовые стороны современного ведения судебного процесса. Заключение под стражу перестало быть исключительной мерой - человека, только подозреваемого в терроризме, можно держать под стражей до 30 суток. Не существует профилактических мер по пресечению пыток. В этом году в практику возвращается заочное судопроизводство "над подозреваемыми в тяжких и особо тяжких преступлениях" и вводится такая сомнительная новинка, как привлечение в процесс анонимного свидетеля. "В Америке это иногда допускается, мы же перенимаем все самое худшее".

Во второй части круглого стола его участники кратко охарактеризовали отдельные участки спектра политических репрессий в современной России. 
Валентин Гефтер перечислил факты преследований политических радикалов (с одной стороны, "радикалов действия" - нацболов и т. д.; с другой - авторов радикальных высказываний и публикаций).

Главный редактор интернет-СМИ "Кавказский узел" Григорий Шведов остановился на формах политических репрессий в республиках Северного Кавказа, подчеркнув, что все они плотно вписаны в борьбу за влияние разных политических и религиозных групп в самих этих республиках. При этом на уровне федеральной власти отсутствует какое-либо понимание того, что эскалация силового давления ведет только к усилению ответной волны вооруженного сопротивления.

Руководитель программы "Помощь политическим беженцам из Центральной Азии" Комитета "Гражданское содействие" Елена Рябинина рассказала о процессах на территории РФ, фабрикуемых против мусульман, прежде всего членов исламской партии "Хизб-ут Тахрир", безосновательно признанной Верховным Советом РФ экстремистской организацией, а также об экстрадициях в Узбекистан беженцев, обвиненных режимом Каримова в причастности к андижанским событиям в мае 2005 г.

Директор Фонда защиты гласности Алексей Симонов констатировал, что уничтожение независимой журналистики в РФ перешло в качество: осталась "пара сотен вменяемых журналистов", но никто из них не имеет доступа к каналам телевидения - единственного по-настоящему публичного источника информации.

О некоторых методах борьбы с независимыми СМИ рассказала заместитель директора Информационно-аналитического центра "Сова" Галина Кожевникова. Притом, что многим изданиям откровенно "лепится" дело о разжигании религиозной или этнической розни, есть издания, целенаправленно ведущие антимусульманскую пропаганду, но никакие попытки применить к ним юридические санкции ничего не дают ("Разве можно закрыть 'Комсомольскую правду'?")

Темой выступления директора Музея и общественного центра им. А. Сахарова Юрия Самодурова были преследования и ограничения деятельности художников, организаторов выставок, руководителей музеев, инициированные главным образом представителями православной церкви.

Итог обсуждения подвел председатель Российского "Мемориала" Сергей Ковалев. "В стране нет политики, а есть оперативная обстановка. Главная забота власти - обеспечение своей безопасности. Остальное определяется механизмом положительной обратной связи: давление вызывает недовольство, недовольство вызывает усиление давления, и т. д. <...> Эта власть уже непереговороспособна. Ее можно только прогнать. Мы понимаем, что сама она не уйдет. Но сделаем все, чтобы она - ненасильственным путем - ушла".